6 часов провела в Басманном Суде, где определяли как содержать Михаила Косенко — инвалида 2 группы. Защита предоставила много документов из которых следует, что Михаил не работает, существует на пенсию по инвалидности (которую он получил в армии(!)), ранее не привлекался, соседи говорят о нем как о отзывчивом, добром человеке. На меня он произвел приятное впечатление — спокойный, интеллигентный. Очевидно, что он не активист, случайный человек. Поразила постоянно повторяющаяся прокурором и судьей формулировка "будет продолжать заниматься преступной деятельностью". Очень огорчило то, что на суд кроме 4-5 журналисток, 5 активистов оккупая (включая меня), 2 родственников и нескольких практикантов никто не пришел. Может быть, для прессы достаточно 1 статьи в интерфаксе, чтобы ее перепечатывать. Но почему так мало солидарных людей? Что должен чувствовать человек с тяжелым психическим расстройством случайно попавший под раздачу, отсидевший месяц в не самых лучших условиях и видящий на суде, что его судьба никому особенно не интересна? Как он будет сидеть без медпомощи еще 4 месяца, если на воле он постоянно принимает лекарства? Если некоторые активисты так боятся, что кто-то таки станет мурзилкой и напишет на лидеров, то почему они даже не приходят на суды, чтобы показать этим людям, что они не одни, что мы все за одно, что не надо сдаваться?
Когда ему зачитывали приговор по условиям содержания (еще 4мес в СИЗО) мне хотелось кричать, стучать по трибунам, бросить килограмм асфальта в судью и прокурора. Я не могу осознать и отрефлексировать и хоть как-то принять ту чудовищную жестокость, в которой мы живем последние два месяца. И я не думаю, что когда-либо смогу.
Мы должны посменно ходить на эти суды, писать им письма, посылать передачки. Только так.
Изабель Макгоева: http://www.facebook.com/isabelle.magkoeva/posts/4262148356349
Journal information