Максимов Максим, старший сержант, 25 лет, три года в ОМОНе, родился в городе Киров. Пилипков Максим, старший сержант, 26 лет, 4 года в ОМОНе, родился в городе Москва. Чернышёв Александр, сержант 24 года, 3 года в ОМОНе, родился в городе Тверь. Вдовенко Александр, милиционер-боец, 25 лет, 3 года в ОМОНе, родился в Воронежской области.
"...На наших глазах избивали шестерых мальчиков, и один — лежал. Мы побежали по лестнице вниз: толпа стояла с левой стороны, а мы подбежали с правой...
...Мы не стреляли на поражение: у нас не было спецсредств. Мы же вышли просто в патруль, мы не ожидали, что такая ситуация получится. А ходить в патруле со щитом, в шлеме, с палкой и «джетой», это значит — провоцировать народ...
...И если бы даже у нас и было оружие, мы бы вряд ли его использовали — там же много было народа, невинные могли пострадать...
...Мы не успели испугаться — страшно было потом, когда они обезумели: лезли на нас, кричали: «Кого вы защищаете? Отдайте их нам!». А как отдать?! Они же тоже люди. Тем более — дети, подростки. Отдать их — растерзают сразу...
...Мы поставили ребят к машине, к основной двери. Сами встали немного впереди, чтобы их оградить, чтобы их не вырвали, и не забили уже до конца, до смерти. Но нас давила толпа, их было всё больше и больше, удары сыпались с разных сторон, и вчетвером было сложно справиться. Мы сказали ребятам — «Залезайте под машину». На тот момент уже и тот, кто был без сознания, пришёл в себя, и они все были на ногах. И так мы стояли, пока не подошла подмога. Мы не следили за временем...
...Мальчики были испуганными. Цеплялись за нас. Прятались. Просили: «Не отдавайте нас им, не уходите». Плакать — не плакали, но мы первый раз в жизни таких испуганных людей видели....
...И когда мы стояли вчетвером возле «Скорой помощи», и говорили людям из толпы: «Что вы творите-то?», они как будто бы нас не слышали..."
Выдержки из "Большого города":
http://www.bg.ru/article/8662/
Увидел у
tvrainЗдесь: http://tvrain.livejournal.com/165380.html
От себя: Пару-тройку раз приходилось вытаскивать людей. Крайний случай был с Илюхой в Киргизии. В таких ситуациях включаются совсем другие механизмы. Срабатывает примитивный инстинкт: пускай происходит что угодно, но я человека убить не дам. В таком случае ты и вправду готов умереть за него. Даже не то, что за него, а за себя, за свою правду и веру, за справедливость - как она представляется в твоем понимании.
Можно относиться как угодно к ОМОНу, к милиции и вообще. Но эти четыре человека в заданной ситуации повели себя как настоящие мужчины.
Хотелось бы, чтобы вся наша милиция состояла именно из таких людей.
Journal information